Мелисса Брунинга-Маттео доктор философии по средневековой истории и адъюнкт-профессор, которая получает талоны на питание: «.. До сих пор я была в состоянии достаточно зарабатывать на жизнь. До сих пор».

«Я не королева благосостояния», — говорит Мелисса Брунинга-Маттео.

Это — то, как она чувствует себя, вынужденно начав беседу о том, как она, белая женщина с дипломом доктора философии по средневековой истории и адъюнкт-профессор (повременный, внештатный, приглашённый препадаватель) приехала, чтобы воспользоваться продовольственными талонами и Больничной кассой. Госпожа Брунинг-Маттео, 43-летняя мать-одиночка, преподающая два курса гуманитарных наук в Колледже Явапэй в Прескотте штат Аризона, говорит, что стереотипные представления людей о получающих такую помощь, — не отражает действительность. Получатели включают в себя всё растущие число людей, таких, как она: высоко образованных, чьи ученые степени не защитили их от финансовых затруднений.

«Я нахожу это ужасающим, когда тот, кто стоит перед классами колледжа и преподает, находится на социальном обеспечении», — говорит она.

Г-жа Брунинга-Маттео выросла в верхах среднего класса в штате Монтана, где ценят трудолюбие и видят достижения в образовании как путь к успешной карьере и благополучной жизни. Она поступила в аспирантуру Калифорнийского университета в Ирвине в 2002 году, идеалистически представляя дальнейшую работу в своей области. Она никогда не думала, что, в конечном итоге, она будет пытаться зарабатывать себе на жизнь, обучая студентов колледжа за нищенскую зарплату, без льгот и гарантий занятости.

Г-жа Брунинга-Маттео всегда хотела преподавать. Она начала работать в этом качестве в дополнение к аспирантуре. В этом семестре она работает 20 часов в неделю, читает лекции, ведёт практические занятия, консультирует и проверяет работы студентов на двух курсах в колледже Явапэй в кампусах Чино Валей, Кларкдел, Прескотт и Седона. Ее чистый заработок составляет 900 долларов в месяц, из которых 750 долларов идет на аренду жилья. Каждую неделю она тратит 40 долларов на бензин, чтобы доехать из ее городка, ибо она живет в 43 километрах от работы, так как там жилье дешевле.

Г-жа Брунинга-Маттео в своих проблемах винит не Явапэй-Колледж, а скорее — «систематическое дефондирование высшего образования». В Аризоне в прошлом году республиканец-губернатор Ян Брюер, подписав бюджет, сократил финансирование в части операционного бюджета, выделенного штатом для Явапэй с 4,3 млн долларов до 900 тысяч долларов, что составило сокращение операционного бюджета колледжа на 7,6 процента. Сокращение бюджета привело к сокращению 18 000 учебных часов с использованием неполного рабочего дня на факультетах, в том числе и у г-жи Брунинга-Маттео.

«Средства массовой информации дают нам представление, что люди, которые получают государственную помощь, являются безработными, наркоманами и алкоголиками, или являются людьми безответственными», — говорит она: «Я не безответственна. Я высоко образована. У меня есть много навыков, кроме знания о средневековой истории, и я имела и другую работу. Я никогда не получала много денег, но я была в состоянии работать, чтобы хватало на жизнь. До сих пор».

Соседи подгруппы

Рекордное количество людей зависит от продовольственной помощи, финансируемой федеральным бюджетом. По данным веб-сайта Департамента сельского хозяйства США, использование продуктовых талонов в среднемесячном объеме увеличилось с 17 млн. человек в 2000 году до 44 млн. человек в 2011 году. В прошлом году один из шести человек, — почти 50 миллионов американцев, или 15 процентов населения получили талоны на питание.

Г-жа Брунинга-Маттео является частью этой, часто упускается из виду, но растущей подгруппы получателей пеомощи из докторов наук, адъюнкт-профессоров и других американцев с высшим образованием, которые с конца 2007 года были вынуждены обращаться за продовольственными талонами или другими формами государственного социального обеспечения.

Некоторые пытаются погасить студенческие кредиты и покрыть основные расходы на проживание, как показывает оценка заявок на ограниченное число мест постоянных академических позиций. Другие пытаются создать семью или оплатить расходы своих детей в колледже при пониженной и колеблющейся зарплате, которую они получают в качестве временного профессора, — группа, которая в настоящее время составляет 70 процентов преподавателей на факультетах. Много сильных ударов наносит и безработица или снижение благосостояния от перерывов в работе в течение семестра. А некоторые адъюнкты, как оказалось, пытаются свести концы с концами, у сервированных для студентов столов, складывая, на глазах своих студентов, так и невостребованную бакалею в мешок.

В соответствии с последними «Текущим обследованием населения» выпущенным Бюро переписи населения США в марте 2011 года, из 22 миллионов американцев со степенью магистра или выше, в 2010 году около 360 тысяч получали какую-то государственную помощь. В соответствии с данными Министерства сельского хозяйства США, в 2010 году, в общей сложности и в целом по стране, 44 миллиона человек получили продовольственные талоны или другие формы государственной помощи.

Люди, которые не закончили колледж, скорее получат и получают талоны на питание, чем те, кто идёт в аспирантуру. В списках людей, претендующих на государственную помощь, преобладают люди с низким уровнем образования. Тем не менее, процент выпускников, имеющих учёную степень, и которые получают продовольственные талоны или другую помощь, более чем удвоился в период между 2007 и 2010 годами.

В течение этого трехлетнего периода, число людей, имеющих степень магистра, и которые получили талоны на продовольствие и другую помощь, увеличилось с 101 682 до 293 029, а число людей, имеющих степень доктора наук, которые получили помощь, в соответствии с таблицами микроданных, сделаных Остином Николсом, старшим научным сотрудником «Института города», увеличилось с 9 776 до 33 655. Он обратил своё внимание на цифры текущего обследования населения «Бюро переписи населения США» и « Бюро Труда США», проделанного с 2008 по 2011 годы.

Руководители организаций, которые представляют адъюнкт-преподавателей, считают, что число людей, учтённых правительством, не представляет полной картины уровня благосостояния ученых, потому что многие не сообщают об их зависимости от федеральной помощи.

Даже сейчас, когда число высокообразованных получателей помощи растет, стыд помогает сохранить проблему скрытой.

«Люди не хотят, чтобы их лица и имена были связанны с этим опытом», — говорит Карен Л. Келскай, штатный профессор, которая и в настоящее время работает профессором, а кроме академической карьеры занимается бизнес-консалтингом. Она также работает в фонде, который помогает, борющимся с финансовыми проблемами, аспирантам и докторам наук, большинством из которых являются женщинами с детьми.

«Это выходит за рамки шуток о бедных аспирантах, становясь чем-то действительно тяжелым и неотложном», — говорит г-жа Келскай. «Когда я была штатным профессором, я понятия не имела о том, что доктор философии может проложить путь к талонам на питание».

Трудно говорить об этом,.. о помощи, — говорит Мэтью Уильямс, соучредитель и вице-президент факультета «Новое Большинство» и групп защиты внештатных работников.

«Мы регулярно слышим о росте потребности в продовольственных талонах», — говорит г-н Уильямс, который сам получил талоны на питание и помощь Медицинской кассы, когда он преподавал в университете Акрона с 2007 по 2009, зарабатывая менее $ 21,000 в год. «Это — не гипербола и это — не теория».

Некоторые адъюнкты получают меньше денег, чем охрана и сотрудники обслуживания кампуса, которые могут и не иметь высшего образования. Зарплата адъюнкта (повременный преподаватель) может варьироваться от 600 до 10 000 долларов за курс, в соответствии с адъюнкт-проектом и утверждённой базой данных о добавках к зарплате и условиям труда. В среднем по стране, по данным Американской ассоциации университетских профессоров, доходы инструкторов-адъюнктов чуть менее 2500 долларов за курс.

Фото Джеффа Халли для «Хроники»

Эллиотт Стэгал, 51год, преподаёт курс английского языка и получает продовольственную помощь в офисе WIC в Де Фунмак Спрингсе, штат Флорида. «В первый раз, когда мы пришли в офис, чтобы зарегистрироваться, я почувствовал, что я приехал из Восточной Европы на Эллис-Айленд», — говорит он. «У всех нас было такое же несчастное, нищенское выражение глаз».

Дорога к помощи

Эллиотт Стэгал, белый, 51-летний женатый отец двоих детей учит два курса в каждом семестре на отделении английского языка Государственного Колледжа Северо-Западной Флориды, в Нисвиле, штат Флорида. Он и его жена Аманда живут в скромном доме около 40 километров в Де Фунмак Спрингс, консервативным бастионе на северо-западе Флориды.

«Это где живут бедняки», — говорит г-н Стэгал. «Это маленький городок Америки. Люди хорошие, но нет никакой промышленности. Рабочие места находятся только на береговой линии».

Г-н Стэгал является аспирантом в Университете штата Флорида, где он заканчивает свою диссертацию исследований фильмов. Ночью, после того, как его 3-летний и 3-месячный ребёнок были уложены в постель, он сортирует пакет бумаг с материалами по ссылкам или корпит над своей диссертацией. (Он пишет о том, как голливудские фильмы изображают солдат во Вьетнаме как психопатических личностей, которые возвращаются домой с психикой разрушенной войной). Его жена начинает двухлетнюю онлайн-программу степени магистра в области криминологии, предлагаемую штатом Флорида. Они получают продовольственные талоны, Медицинскую кассу, а также помощь со стороны по программе для «Женщин, младенцев и детей» (известную как WIC).

Г-н Стэгал преподавал в трех колледжах уже более 14 лет. Он говорит, что он подготовил студентов более двух десятков курсов в области коммуникаций между людьми, исполнительского искусства и гуманитарных науках, и он видел, как академические позиции в этих областях почти исчезают вместе с сокращением бюджетов. Когда он и г-жа Стэгал вместе со своими детьми на буксире вошли местный офис WIC в Таллахасси, штат Флорида, где они жили, он должен был бороться со стыдом, чувством неудачника и с тем, что он не должен был быть там. В конце концов, он вырос в семье, где ценят трудолюбие и знания. Его отец был пастором и профессором гуманитарных наук, а его мать была профессором психологии.

«В первый раз, когда мы пришли в офис, чтобы зарегистрироваться, я почувствовал, что я приехал из Восточной Европы на Эллис-Айленд», — говорит он. «Это место было наполнено людьми практически из каждой культуры и этнической принадлежности. У всех нас был тот же несчастный, нищенский взгляд в глазах».

Он занял очередь, и они сидели в переполненном холле и ждали, чтобы быть призванными к окну в оргстекле к резкой женщине, которая прокричала его имя. Стэгалсы и другие родители по очереди развлекали детей друг друга. Когда он оглянулся, он подумал о своем положении, как истинный учёный.

«Я стараюсь смотреть на мой опыт, как гуманист, как кто-то, кто очарован человеческой культурой», — говорит он: «Может быть, это был способ спрятаться от реальности, в которой я оказался. Я никогда не думал, что буду среди бедных».

Г-н Стэгал дополнял свою учебную работу доходами от случайных заработков. Он рисовал дома, пока жилищный кризис не устранил клиентов. Он и его жена работали в качестве диспетчеров для компании поставок, пока экономический спад больно не ударил по бизнесу. Они убрали квартиры на Дестин-пляже. Они брали детей с собой, потому что детский сад был слишком дорогим.

«Я благодарен за помощь правительства. Без нее, моя семья и я, были бы, конечно, бездомными и обездоленными», — говорит он. «Но жить на пособие по безработице мучительно стыдно и это — постоянное напоминание, что я должно быть сделал что-то ужасно неправильное на жизненном пути, чтобы заслужить эту судьбу».

Когда он сидел в офисе WIC со своей семьей, г-н Стэгал винил только себя. Он сделал свой выбор, он говорит, что стремился заработать диплом о высшем образовании, даже тогда, когда он видел, что экономика рушится, гуманитарные науки в состоянии нападения, а положение на академическом рынке труда только ухудшается.

«Как человек, я чувствовал, что потерпел неудачу. Я посвятил себя миру интеллектуальной деятельности. Я приобрёл практические навыки, которые были элитарными», — говорит он: «Может быть, я должен был получить навыки, которые поддерживают экономику».

«Небольшая грязная тайна»

Когда было опрошено множество аспирантов и адъюнктов, которые получает общественную помощь, а также администраторы и академические ассоциации о том, знают если они или предполагают ли, что полностью занятые на факультетах адъюнкты существуют на правительственную помощь, были получены неоднозначные ответы. В неофициальном анкетном опросе «Хроники», распространённом через Профсоюз Высшего образования, Факультет «Новое Большинство» и другие группы, которые представляют адъюнктов — получателей помощи, было выявлено, что некоторые из опрошенных знают, некоторые не знают, некоторые не хотят знать, а некоторых, как кажется, эта проблема не волнует.

В Явапэй, где преподаёт г-жа Брунинга-Маттео, пресс-секретарь написал по электронной почте, что что её колледж «не изучает финансовое состояние его полностью или частично занятых служащих».

«Если любому сотруднику была оказана помощь или поддержка государственной программы, администрация Явапэй Колледж не могла быть знакома с этой информацией», — заявил представитель организации. «По сравнению с другими колледжами в штате Аризона, адъюнкт факультета Явапэй Колледжа являются третьим из самых высокооплачиваемых в нашем штате».

На многочисленные телефонные звонки в Государственный Колледж Северо-Западной Флориды, где преподаёт г-н Стэгал, не было получено ответа.

«Это маленький грязный секрет высшего образования», — говорит г-н Уильямс с факультета «Новое Большинство»: «Многие администраторы не знают всего масштаба проблемы. Но все, что требуется для кого-то, так это — анализировать цифры, чтобы увидеть, что их факультет имеет право на получение социальной помощи».

Общественные колледжи имеют специальное обязательство — гарантии, что условия, при которых осуществляются работы на факультете не были бы эксплуататорскими, — говорит он: «Когда государственные учреждения заполняют места в классе и рассказывают студентам, что они будут лучшими, потому что их образование — лучшее, это абсолютное лицемерие для учреждений, не желающих обнародовать данные о преподавательском составе факультета, вынужденном существовать на продовольственные талоны и другие формы государственной помощи».

Джон Кертис, директор по исследованиям и государственной политике Американской ассоциации университетских профессоров, говорит, что он регулярно встречается с штатными преподавателями, которые не знают о масштабах проблемы в условных своей академических занятости. В то же время, многие штатных преподаватели являются откровенными сторонниками улучшения условий труда для своих временно назначенных коллег, добавляет он. Американская ассоциация преподавателей университетов работает с группами преподавателей, научных ассоциаций, обществ и дисциплинарной ассоциацией для повышения осведомленности, говорит г-н Кертис, так что «нет никаких законных претензий на отсутствие информации».

Некоторые руководители научных ассоциаций говорят, что они были удивлены, услышав, что дипломированные выпускники вынуждены получать государственную помощь.

Джеймс Гроссман, исполнительный директор Американской исторической ассоциации, сказал в электронной почте, что он консультировался со своим штабом, и «никто никогда не слышал об этом среди наших членов или других историков».

«Нет сообщений электронной почты и нет твитов», — писал он: «Но это не значит, что этого не существует. Это просто означает, что историки, получающие государственную помощь, не пересекались на AИA-связи».

Майкл Беруб, президент Ассоциации современного языка, говорит, что он и его жена Джанет, имели право на WIC, пока они были в аспирантуре в конце 1980 года.

«Это было здорово. Платилось за детское питание Ника и еду, и это был только вид социального обеспечения — либеральной программы, которая должна была нас защищать», — говорит он: «Это была временная поддержка, пока мы не подняли свой доход до прожиточного минимума. Мать Джанет также дала нам свою карту Социальной проверки безопасности, и это — еще повод болеть за идею поддержки социального благополучия».

Г-н Беруб говорит, что он, однако, обеспокоен тем, что адъюнкты продолжают жить в течение длительных периодов при такой низкой заработной плате, даже после аспирантуры. А почему в научных организациях не думают о докторах философии, живущих на продовольственные талоны, как говорит он: ответ очевиден.

«Все думают, что степень доктора философии в значительной степени гарантирует прожиточный минимум, и, насколько я могу судить, большинство комментаторов считают, что годовой доход университетских профессоров составляет 100.000 долларов и более», — говорит он. «Но я слышал весь год от внештатных работников факультета о доходе в 20.000 долларов, и я не знаю никого, кто считает, что вы можете поднять семью на это. Даже жить одному человеку на эту зарплату является очень суровым испытанием, если вы хотите есть нечто иное, чем лапша рамэн каждый раз и всё время».

Многие люди держатся за надежду, что если они будут одни, то смогут получить счастливый билет и их экономическое положение не ухудшится.

Марк Буске, адъюнкт-профессор английского языка в университете Санта-Клары, основатель и главный редактор «Место работы: Журнал для академического труда» , говорит, что эго, личный статус и престиж могут объяснить, почему так много людей не откажутся от своих стремлений стать профессором полного рабочего дня.

«Большая часть того, что мы делаем в образовании дипломированного специалиста, способствуют этому смыслу призвания и преподающий прививает любовь и страсть к тому, что Вы делаете», — говорит г-н Бускет, который является одним из авторов блога «Припадок безумия» «Хроники». «Мы социализируем людей в принятии монеты репутации как статусного капитала. Некоторые люди так глубоко социализированы в режим оплаты посредством статуса, что они, по существу, пойманы этим в ловушку на всю жизнь».

Роль гонки

Г-жа Келскай, которая помогает аспирантам и адъюнктам, являющимися бездомными, или которым требуется помощь, говорит, что ложное изображение получателей помощи, как «королевы благосостояния» — это иллюзия, созданная в политических целях.

«Расовый анализ распределения талонов на питание отрицает, что широкие массы населения, достигая в среднего класса, имеем дело с отсутствием продовольственных проблем», — говорит она.

Согласно данным помощи семьям с детьми-иждивенцами, тридцать девять процентов всех получателей социальной помощи — белые (!), 37 процентов являются черными, 17 процентов составляли выходцы из Испании, а 3 процента являются азиатами. Большинство из десятков остепенённых выпускников — получателей помощи из тех, кто откликнулся на анкету «Хроники», также белые.

Но расы и культурные стереотипы играют важную роль в том, как много ученых, опрошенных «Хроникой», борются с реальностью бытия с помощью социального обеспечения.

Линн, 43-летняя адъюнкт-профессор в двух колледжах в Хьюстоне, которая получает помощь продовольственными талонами и от Медицинской кассы, и не хочет публиковать свою фамилию, говорит: «Люди не ожидают, что белые люди нуждаются в помощи», — говорит она: «Это распространенное явление. Получение талонов на питание статусно куда хуже, если ты белый и нуждаешься в помощи».

Киша Хокинс-Санки, которой 35 лет и она — черная мать-одиночка 3-летних мальчиков-близнецов, получила степень магистра английского языка в августе прошлого года. Она начала преподавать на полставки в Государственном Колледже Прайри, Коммунальном Колледже Морайн Валле и Ричард Дж. Дэйли-колледже города колледжей Чикаго, в то время как училась в аспирантуре, и говорит, что заработала достаточно денег, чтобы жить, пока у нее не было детей. Она живет в городе Лансинг, штат Иллинойс

«Моя семья выросла от одного до трех. И моего дохода уже не хватало, и поэтому я была вынуждена обратиться за помощью», — говорит она. Сейчас она получает продовольственные талоны, WIC, помощь Медицинской кассы и помощь по уходу за ребенком.

Как и г-жа Брунинга-Маттео и г-н Стэгал, г-жа Хокинс-Сани говорит, что у ней было предвзятое мнение о людях на государственном обеспечении, прежде чем она сама не начала получать помощь. «Я пошла в школу. Я пошла в аспирантуру», — говорит она: «Я думала, что социальное обеспечение было для людей, которые не ходят в школу и не могут получить хорошую работу».

Г-жа Хокинс-Сани говорит, что она росла, наблюдая за работой ее матери, и представила себя в колледже и аспирантуре. «Моя мама бросила вызов стереотипу и вот я здесь в аспирантуре пытаюсь сделать то же самое», — говорит она. И она тоже упорно трудилась, чтобы не стать культурным стереотипом «черного ферзя социального обеспечения».

«Меня зовут Киша. Вы слышите это имя и вы думаете, что это — черная девушка с большими серьгами-обручами на социальном обеспечении рядом с папой её трех или четырех детей», — говорит она: «Я должна была работать против моего цвета, моей плоти и моего имени. Я пошла в школу, чтобы получить все эти степени, чтобы доказать всему миру, что я не ленивая и я не на социальном обеспечении. Но я так и осталась там, и я спросила себя: «И какой во всём этом смысл? Я оказываюсь здесь в любом случае».

Для г-жи Хокинс-Санки есть и хорошие новости. В августе она начнется работать полный рабочий день, как штатный работник — преподаватель английского языка в штате сотрудников Прайрай.